После Портобелло остаток уик-энда прошел тускло. Я смотрела телевизор, тупила в инстаграме. А сегодня утром я пришла в офис, наконец-то покончила со своими анкетами и ответила на участливые вопросы Флоры о моей внезапной болезни. И я уже подумывала улизнуть с рождественской вечеринки.

Но нет, это было бы недостойно. В любом случае это выход в свет, и я хорошо провожу время. Вспоминаю предложение Флоры присоединиться к «клубу», и на душе становится тепло. Эти ребята – мои друзья. Или непременно станут моими друзьями. Может быть, я проработаю здесь пять лет, десять лет, займу более высокое положение…

Мой взгляд снова обращается к бару. Я вижу, что Алекс поглощен беседой с Деметрой, и снова поражаюсь своей глупости. Только взгляните на эту парочку! Они смотрят друг другу в глаза, не замечая никого вокруг. Конечно, они спят вместе.

– Привет, Кэт! – Флора подходит ко мне танцующей походкой, вся в блестках. – Я собираюсь пойти и признаться, что я Тайный Санта.

Флора говорит нечетко, и я понимаю, что она сильно напилась. Вообще-то, по-моему, напились все. Вот что значит даровая выпивка.

– Но ты не должна это делать! – возражаю я. – Это же Тайный Санта – в этом весь смысл.

– Но я хочу, чтобы меня оценили! – Она надувает губы. – Я купила такой крутой подарок. Потратила больше, чем рассчитывала, – добавляет она громко, с пьяной удалью. – Целых пятьдесят фунтов.

– Флора! – Я поражена. – Ты не должна была это делать. И не полагается открывать этому человеку, кто ты.

– Не беспокойся. Пошли! – Она хватает меня за руку, покачнувшись на каблуках. – Черт возьми! Не надо было пить мохито…

Она тащит меня через всю комнату, и не успеваю я глазом моргнуть, как мы уже стоим перед Алексом Эсталисом.

Заливаюсь краской и смотрю на Деметру, которая как раз отвернулась, чтобы поговорить с Адрианом.

– Привет, Кейти-Кэт, – непринужденно обращается ко мне Алекс, и я еще больше краснею.

К счастью, Флора этого не замечает. Она действительно сильно перебрала.

– Я ваш Тайный Санта! – нечленораздельно говорит она. – Вам понравилось?

– Шляпа от «Пол Смит»? – Он слегка обескуражен. – Так это вы?

– Круто, да? – Флора покачивается, и я подхватываю ее.

– Очень круто. – Он качает головой с шутливым укором. – Надеюсь, это стоило не больше десятки?

– Десятки? Вы шутите? – Флору снова качнуло, и на этот раз ее подхватывает Алекс.

– Простите, – говорю я извиняющимся тоном. – Я думаю, она немного…

– Я не пьяна! – восклицает Флора. – Я не… – Она заваливается и хватает Алекса за рукав. При этом становится видна его татуировка. – У вас тат… тат… – Она так опьянела, что не может выговорить это слово. – Тат… тат…

– Я не теряю контроль! – внезапно яростно и громко произносит Деметра, и я вздрагиваю.

Деметра ссорится с Адрианом? На рождественской вечеринке? Взгляд Алекса становится напряженным, и я вижу, что он прислушивается к разговору, забыв о нас с Флорой.

– Деметра, я не имел это в виду. – Голос Адриана спокоен и кроток. – Но вы должны признать… очень обеспокоен… – Из-за гула голосов мне не слышно, что он говорит.

– У вас тат… татуировка! – Флоре чудом удается произнести это слово.

– Да, – кивает Алекс с насмешливым видом. – У меня татуировка. Молодец.

– Но… – Она переводит взгляд на меня. Я вижу, как напряженно работает ее затуманенный алкоголем ум. – Постойте-ка. – Она снова смотрит на Алекса. – Темные волосы. Татуировка… и ты спрашивала о нем.

Мое сердце начинает гулко биться в такт музыке.

– Флора, пойдем, – поспешно говорю я и тяну ее за руку, но она застыла на месте.

– Это он, да?

– Прекрати! – Меня охватывает ужас. – Пошли!

Но Флору не сдвинуть с места.

– Это и есть твой мужчина, не так ли? – Она в восторге. – Я знала, что это кто-то с работы. Она в вас влюблена, – говорит она Алексу, с пьяным задором подталкивая меня. – Втайне. – Она подносит палец к губам.

Какой кошмар! Этого просто не может быть! Нельзя ли мне куда-нибудь перенестись отсюда, с этой вечеринки – и вообще из своей жизни?

Алекс встречается со мной взглядом; на его лице написана жалость.

– Я в вас не влюблена! – Каким-то образом мне удается пронзительно засмеяться. – Честно! Мне так неловко за свою подругу! Я вас едва знаю – так как же я могла в вас влюбиться?

– Разве это не он? – Флора прижимает руку ко рту. – Ой! Прости. Наверно, это какой-то другой парень с темными волосами и тат… тат… – Она снова спотыкается на этом слове. – Татуировкой, – наконец выговаривает она.

Мы с Алексом смотрим на его запястье. Он поднимает глаза и встречается со мной взглядом. И я вижу, что он знает: это он.

Мне хочется умереть.

– Я лучше пойду, – говорю я. – Мне нужно собирать вещи, и… гм-м… спасибо за вечеринку…

– Нет проблем, – отвечает Алекс, и в его взгляде проскальзывает любопытство. – Вам нужно уйти сейчас?

– Да! – отвечаю я в отчаянии. В этот момент к нам присоединяется Деметра. Ее лицо порозовело, и у нее слегка смущенный вид. У Деметры!

– А, Кэт! – Она делает над собой явное усилие, чтобы изобразить приветливость. – Вы завтра уезжаете?

– Да, уезжаю.

– А вы уже выбрали? Индейка или гусь?

– О, индейка. Но нафаршированная восхитительными белыми грибами, – неожиданно для себя добавляю я.

И улыбаюсь всем этим изысканным лондонцам бодрой улыбкой. Они такие крутые и относятся к Рождеству с иронией – для них оно всего лишь вопрос стиля.

– Белые грибы? – У Деметры заинтересованный вид.

– О да, из маленькой деревушки в Тоскане, – слышу я собственный голос. – И… трюфели с Сардинии… Ну и конечно, винтажное шампанское… Итак… Всем веселого Рождества! Увидимся после каникул.

Я вижу, как Алекс открывает рот, но не задерживаюсь, чтобы послушать, что он скажет. С пылающим лицом я направляюсь к выходу, в спешке слегка спотыкаясь. Прочь отсюда! Домой, к моему изысканному рождественскому обеду. Белые грибы. Винтажное шампанское. Да, и конечно, трюфели. Не могу дождаться.

– Иди сюда и попробуй мое последнее достижение. – Папа отворачивается от кухонной стойки и протягивает мне стакан с напитком. Это не винтажное шампанское и не изысканный коктейль. И даже не какой-нибудь местный органический сидр. Это папин фирменный рождественский пунш из уцененного вина, апельсинового и ананасового соков и лимонной настойки. – За тебя, моя дорогая!

Сейчас канун Рождества, середина дня, и я дома, на ферме. Кажется, Лондон был сто лет тому назад. Здесь все по-другому. Воздух, звуки, простор. Мы живем на ферме, в такой отдаленной части Сомерсета, что никто о ней даже не слышал. В газетах постоянно говорится о фешенебельном Сомерсете… Ну так поверьте мне, мы в том Сомерсете, что в самой глуши.